В древнем Риме, говорят, только ленивый кого-нибудь не отравил. Еще в суровые республиканские времена якобы было поймано сто (сто!) знатных женщин, покупавших яды для своих близких. А когда республика рухнула, вместе с ней рухнули и строгие нравы. Ради наследства или власти теперь многие считали возможным подсыпать яд. Ну, а спрос рождает предложение. С одной стороны, появилось множество "пробователей пищи", которые за деньги пробовали еду, подававшуюся тем, кто опасался за свою жизнь. Работа была явно сытная, но небезопасная.
Говорят, что в это же время люди стали чокаться так сильно, чтобы напиток переливался из одного бокала в другой — если ты выпиваешь с тем, кто тебя хочет извести, то он побоится подсыпать яд в твое питье.
Одновременно разрасталось предложение и противоположных услуг — яд купить было достаточно просто, так же как и найти того, кто его сможет подсыпать. После императора Калигулы остался целый сундук с ядами, а когда его выбросили в море, то к берегу стало прибивать отравленную рыбу — впрочем, на Калигулу историки возвели много поклепов, так что, может быть, это сказка.
А вот мастерица Локуста, пришедшая в Рим из Галлии, похоже, действительно существовала и мастерски умела делать самые разные яды. Говорили, что именно у нее знаменитая римлянка Агриппина получила яд, которым отравила своего первого мужа. После этого Агриппина вышла замуж снова — теперь за императора Клавдия. Клавдию с женами не слишком везло — свою предыдущую, третью по счету жену, пресловутую Мессалина, он долго терпел, не обращая внимания на ее разврат. Но когда ему сообщили, что она составила против него заговор, любящий муж тут же приказал ее убить, а сам стали искать другую спутницу жизни — и женился на Агриппине, своей племяннице, умиленно отметив, что он ее еще в детстве на коленях качал — она будет прекрасной женой.
Агриппина терпела Клавдия ровно до тех пор, пока тот признавал ее сына от первого брака своим наследником. А когда император решил все-таки оставить престол своему родному сыну от Мессалины, то тут же получил отравленные с помощью зелья Локусты грибы. Говорили, что ядом их полил как раз подкупленный пробовальщик еды. Императора стало рвать, и он мог бы отделаться сильным недомоганием, но у него был личный врач, который тоже состоял в заговоре. Он поспешил на помощь пациенту и пощекотал ему горло перышком — как делали в Риме, чтобы вызвать рвоту. Вот только перышко было отравлено.
Так Агриппина обеспечила власть над Римом своему сыну — Нерону, который вскоре разделался со своей матерью, а сводного брата Британника отравил с помощью все той же Локусты. Сначала она сделала слишком слабую дозу, и Британник заболел, но выздоровел. Отравительница объясняла, что хотела, чтобы смерть Британника казалась естественной, но Нерон ждать не собирался и приказал сделать яд, который убивал бы сразу. Говорят, что Локуста и Нерон подбирали правильную дозу.
Позже Нерон приказал Локусте приготовить яд и для него самого — на всякий случай — но побоялся его принять и, когда против него поднялось восстание, попросил своего вольноотпущенника вонзить меч себе в горло. Как ни старалась после этого Локуста не привлекать к себе больше внимания, следующий император приказал ее казнить.
История знает еще много отравителей — папу римского Александре Борджиа, чьи подвиги так увлекательно описал аббат Фариа в "Графе Монте-Кристо", Екатерину Медичи, чьи злодеяния (может быть, вымышленные) не менее увлекательно показаны в другом знаменитом романе Дюма — в "Королеве Марго" — и многих других.
Но все-таки, одно дело читать, как изысканный граф Монте-Кристо обсуждает достоинства различных ядов с госпожой де Вильфор, собирающейся разделаться со всей родней своего мужа, и совсем другое — слышать о врачах и ученых, которые не в первом веке нашей эры, не при Нероне, а сегодня, при нас с вами, используют свои знания для того, чтобы травить людей. Как при Нероне, елки-палки… Скоро гладиаторские бои заведем.
! Орфография и стилистика автора сохранены
