1. Чей был запрос на "интеллигентного силовика"?
Кто предъявил спрос на "интеллигентного силовика", сиречь сотрудника КГБ-ФСБ, в качестве ельцинского преемника?
Первая версия, предлагаемая публике, заключается в том, что это был народ, что именно запрос избирателей на "разведчика" почувствовала Администрация президента, и именно потому она выдвинула офицера госбезопасности кандидатом в президенты. Однако данные известных опросов РОМИРа и ВЦИОМа показывают, что Штирлиц был далек от лидерства в общественных симпатиях, оказавшись лишь на втором и даже на четвертом местах в рейтингах потенциальных кандидатов.
Более того, результаты этих социологических опросов появились лишь в мае 1999 года, хотя образ "интеллигентного силовика", по словам Г.Павловского, на обсуждениях в администрации был сформулирован, повторялся рефреном и, наконец, стал трендом намного раньше, зимой 1998-1999 годов. Персональные решения по каждому из потенциальных преемников также были приняты еще до проведения социологических опросов весны 1999 г. Примаков был назначен премьер-министром в сентябре 1998 г., Бордюжа – руководителем администрации – в декабре 1998 г., принципиальное решение о преемнике номер один Степашине и его дублере Путине было принято в марте, самое позднее, в апреле 1999 г. Таким образом, никакого влияния мнение граждан на выбор президентским преемником офицера КГБ-ФСБ не имело.
Другая версия, успешно продаваемая общественности, говорит о том, что спрос на "интеллигентного силовика" предъявил сам Ельцин. Мол, после кризиса 1998 года он разочаровался в реформаторах-гражданских и его потянуло к "крепким людям в погонах". Но откуда об этом стало известно? Эта информация появилась из двух источников. Первый – книга "Президентский марафон", написанная, как известно, Валентином Юмашевым. Второй – обсуждения внутри администрации, в которую это так называемое "мнение" Ельцина принес тот же Юмашев. И все. Других источников этой версии, кроме Юмашева, нет.
Что же касается слов Ельцина о его якобы предпочтениях преемника именно из военно-службистской когорты, которые могли бы быть неоспоримо подтверждены аудио- или видеозаписями, то их нет. Нет ни одного публичного выступления Бориса Николаевича, в котором он когда-либо выражал желание видеть в качестве своего преемника сотрудника спецслужб, офицера ФСБ, "интеллигентного силовика". Так что запрос Ельцина на преемника из спецслужб является, похоже, результатом целенаправленной дезинформации.
Более того, хорошо известно, что о возможном президентстве Ельцин вел переговоры с Игорем Ивановым. А кандидатуру Николая Аксененко на пост премьер-министра он даже пытался внести в Государственную думу в мае 1999 года. Но ни Игорь Иванов, ни Николай Аксененко не были ни "интеллигентными силовиками", ни сотрудниками спецслужб, ни офицерами ФСБ. Так что получается, что как минимум до середины 1999 года в качестве своего преемника Ельцин рассматривал гражданского человека. И, следовательно, никакой безальтернативной концепции "интеллигентного силовика", сотрудника спецслужб, офицера КГБ-ФСБ в голове у Бориса Николаевича просто не было.
А у кого же она тогда была?
Получается, что она была у Валентина Борисовича Юмашева.
Откуда же она у него взялась?
2. Симпатии к спецслужбам
Термин "интеллигентный силовик", как уже отмечалось, был придуман, скорее всего, в самой ФСБ в надежде на то, что такой эвфемизм сделает представителей спецслужб более приемлемыми для российского общества, потерявшего в результате многолетних волн террора миллионы своих сограждан.
В.Путин: ...в ФСБ обстановка более здоровая... ...чекисты на этом переднем плане не работали никогда. Они... работали среди диссидентов. Интеллигентная публика, понимаете. Это требовало соответствующих кадров в органах КГБ.
Но если Путин понимал, что внимание общественности требовалось усыплять использованием мягкого термина, то для Валентина Борисовича и Татьяны Борисовны такой эвфемизм был совсем не нужен. Они знали, кого выдвигали. Это Бориса Березовского могла смущать работа Путина в КГБ. Это Ельцин, проведший шесть реорганизаций КГБ-ФСК-ФСБ, несомненно задумывался об этом. Но не Валя и не Таня. В отличие от Бориса Абрамовича и Бориса Николаевича Валентин Борисович и Татьяна Борисовна отважно вступались в защиту своего выбора, не смущаясь пользоваться в том числе и терминами, ассоциирующимися в национальном сознании с самыми мрачными страницами в отечественной истории – КГБ, чекисты, органы, авторитет спецслужб, сохранить традиции профессионалов.
Т.Юмашева: Вас совсем не смущает его прошлая работа в КГБ....
Его [Б.Березовского. – А.И.] смущала прошлая работа Путина в органах КГБ. Он тоскливо говорил – бывших чекистов не бывает.
В.Юмашев (под именем Б.Ельцин в книге "Президентский марафон"):
...он [Путин. – А.И] немало лет проработал в органах.
...Ковалев, кадровый чекист...
...Надо восстанавливать авторитет спецслужб, который был так сильно подорван в обществе после 1991 года. Надо сохранить традиции, оставшихся профессионалов...
Путин очень грамотно провел реорганизацию ФСБ...
Путинская структура ФСБ, как показало время, оказалась вполне рабочей [книга с этими словами вышла в 2000 г. – А.И.].
М.Кожухов вспоминал, почему Юмашев выбрал его в качестве пресс-секретаря Путина:
По его представлениям, я – государственник, и вообще "афганец", и правильный человек.
Откуда же у Т. и В.Юмашевых взялись эти симпатии к спецслужбам и государственникам?
У Татьяны Борисовны, попавшей под психологическое воздействие мужа, которое оказалось сильнее, чем влияние отца, очевидно, – от Валентина Борисовича.
А у Валентина Борисовича?
3. "Незнакомый Юмашев"
Именно так в ноябре 1998 г., в зените политического могущества Юмашева, его бывшие коллеги по "Комсомолке" назвали статью о "тогдашнем фактическом правителе страны", с которым до этого они проработали бок о бок два десятилетия.
Политически корректные граждане говорили, что в России 1997-99 годов Юмашев действительно был самым влиятельным человеком после Ельцина. Политически некорректные же утверждали, что и включая Ельцина. Ни один серьезный политический вопрос, включая снятие и назначение премьеров, отставки и назначение правительств, подбор и продвижение преемников, не решался без Валентина Юмашева.
Несмотря на исключительную роль, какую он играл тогда и в конце концов сыграл в истории нашей страны, информации о нем по-прежнему не очень много. Что же касается его политических и идеологических взглядов, то широкой общественности о них практически ничего неизвестно. Ситуация немного напоминает шокирующее молчание участников российской сессии Давосского форума в январе 2000 года в ответ на вопрос журналистки The Philadelphia Inquirer Труди Рубин "Who is Mister Putin?" С тем только отличием, что за прошедшие два десятилетия понимание того, "кто такой Путин", все же появилось. В отличие от по-прежнему отсутствующего понимания того, "кто такой Юмашев".
Кто вы, Валентин Борисович? – спрашивали авторы вышеупомянутой статьи в "Комсомолке" Юрий Гейко и Ольга Кучкина. И сами же отвечали:
Его прошлое покрыто туманом...
Возможно, что взгляды у Валентина Борисовича самые разумные. Возможно, близкие к тому, что мы именуем здравым смыслом. Но на самом деле, какие они – мы не знаем. Общество не знает.
Общество знало взгляды Бурбулиса, Гайдара, Филатова, Чубайса, даже Коржакова, и хотя они были противоречивы (в том числе друг другу), общество представляло себе приоритеты президента на том или ином этапе исторического пути России.
Юмашев – тайна за семью печатями.
Что касается возможных связей Валентина Борисовича со спецслужбами, то недоброжелатели обычно упоминают несколько эпизодов из его биографии.
Свою трудовую жизнь Валентин Юмашев начал с работы дворником на даче в Переделкино писателя Корнея Чуковского, находившегося большую часть своей жизни под плотным надзором КГБ. Должности дворников, привратников, смотрителей, как известно, с незапамятных времен широко использовались для вербовки полицейских информаторов.
В 1987 г. Юмашев совершил довольно странное движение. Будучи пишущим журналистом и руководителем фантастически популярного в 1979-87 гг. молодежного отдела самой массовой газеты страны ("капитаном" странички "Алый парус" в "Комсомольской правде") он тем не менее перешел в "Огонек", журнал пусть и с растущей популярностью, но все же несравнимый по тиражам с "Комсомолкой". Еще более странной оказалась его новая должность – вместо позиции обласканного всесоюзной славой автора читаемых всей страной материалов он стал заведующим отделом писем – то есть теперь он не столько писал, сколько читал. В советское время в отсутствие социологических служб их функции выполняли отделы писем популярных изданий, в особенности тех, каким позволялось быть более свободными, чем другим. И потому на должности заведующих отделов писем газет и журналов органы, желавшие знать настроения людей, посылали наиболее проверенные кадры.
В 1989 г. Юмашев сделал еще один шаг – он познакомился с Борисом Ельциным. В ту эпоху общенационального подъема, как известно, КГБ направил своих сотрудников для внедрения в ряды демократического движения. Например, вернувшийся из ГДР В.Путин последовательно предлагал свои услуги Галине Старовойтовой и Анатолию Собчаку. Юмашева же с Ельциным познакомил помощник последнего по фамилии Коржаков.
Молодой журналист, познакомившийся с одним из лидеров Межрегиональной группы, предложил Ельцину, собиравшемуся участвовать в выборах депутатов РСФСР, сделать о нем фильм, который, по словам Юмашева, помог бы ему в выборной кампании 1990 года. Ельцин согласился. При этом ни у кого не возникло вопросов относительно профессиональных качеств нового помощника. Юмашев – хотя и журналист, но журналист пишущий, а не снимающий. Кажется, до этого у него не было никакого опыта в этом деле. За его плечами не было ни одного не только полноформатного фильма, но и даже короткого телесюжета.
Тем не менее фильм Юмашева "Борис Ельцин. Портрет на фоне борьбы" (1990) был в конце концов подготовлен. В прокат он вышел за день до даты выборов, так что повлиять на их результаты он уже не мог. При этом за прошедшие с тех пор почти три десятилетия несмотря на, казалось бы, свою исключительную историческую ценность, продукт оказался на редкость невостребованным и практически неизвестным. В отличие, например, от сделанного в то же самое время, но почти случайно, фактически на коленках, интервью Ельцина Александру Чепарухину (июнь 1990). Но число просмотров материала Чепарухина оказалось чуть ли не на четыре порядка больше, чем у фильма Юмашева.
Более того, за прошедшие с того времени годы сценарист, сделавший картину о будущем президенте России, больше не выпустил ни одного фильма, не снял ни одного видеоматериала, не написал ни одного сценария. И в целом и о Борисе Ельцине. Хотя провел рядом с ним почти два десятилетия. При том, что материалов о жизни и работе российского президента хватило бы не на один фильм.
Конечно же, на основании этих историй утверждать, что Юмашев был осведомителем, нельзя. Можно предложить немало других, вполне реалистичных, версий произошедшего. Например, Юмашеву просто повезло устроиться на дачу Чуковского. В "Огонек" его привлекла работа в ведущем СМИ перестроечной прессы. Других вакансий, кроме как в отделе писем, там не было. Фигура Ельцина была такой магической, что удержаться от помощи ему было невозможно. Никого рядом с Ельциным, кроме Коржакова, не было. Фильм торопились делать, но не успели вовремя. Какой он по качеству получился – ну, вот такой получился. Других картин делать не стал, потому что понял, что это не его стезя. И т.д. и т.п.
Самое же главное заключается в том, что безотносительно к тому, были ли у Юмашева до 1991 года контакты с органами или нет, поручения (просьбы, рекомендации) его прежних кураторов (если они когда-либо существовали) вряд ли могли повлиять на его кадровые решения в 1998-99 годах. Как только Юмашев оказался на вершине государственной власти, никакой гипотетический куратор (даже если он когда-либо и был) в чине майора или полковника в принципе не мог дать поручение руководителю президентской администрации. Который мог перемещать и действительно перемещал не то что (гипотетических) кураторов, а и самих руководителей ФСБ.
4. "Тогдашний фактический правитель страны" (с)
В отличие от Александра Чепарухина Валентину Юмашеву не удалось сделать интересного видеоматериала о Ельцине. Зато ему удалось сделать гораздо более важное – завоевать сердца и Бориса Николаевича и Наины Иосифовны. А затем, как известно, и Татьяны Борисовны. Юмашев стал литературным помощником Ельцина и написал последовательно все его мемуары – "Исповедь на заданную тему" (1990), "Записки президента" (1994), "Президентский марафон" (2000). Но самое главное – он стал совершенно незаменимым для Ельцина и беспрепятственно вхожим в его семью.
Весной 1994 года Валентин Борисович вселился в знаменитый дом на Осенней улице, где тогда получили квартиры чуть ли не все руководители тогдашней России – Ельцин, Черномырдин, Гайдар, Шахрай, Коржаков, Грачев, Барсуков, Суханов, Тарпищев. Из всех них только Юмашев оказался проживающим в "доме российской власти", не занимая при этом никаких государственных постов, оставаясь лишь замом главного редактора негосударственного журнала "Огонек".
Аккуратное выстраивание отношений с сильными мира сего дало свои результаты – при отсутствии открытых врагов он быстро наращивал политический вес, не занимая при этом каких-либо заметных административных постов. Весной 1996 г. во время смертельной схватки между Аналитической группой Чубайса и группой Сосковца-Коржакова-Барсукова Валентин Борисович сумел остаться своим и для тех и для других. В разгар кризиса из-за коробки из-под ксерокса Юмашев приехал в Дом приемов Логоваза Бориса Березовского прямо с теннисного матча с Коржаковым. Обязанный своим знакомством с Ельциным Коржакову, Валя играл с ним в теннис, не делясь со своим партнером знанием, что на следующее утро Коржаков, Барсуков и Сосковец будут уволены.
В конце концов Юмашев получил и государственную власть, да какую! 11 марта 1997 г. он, не занимавший до этого никаких официальных постов (кроме позиции советника президента по вопросам взаимодействия со СМИ в течение нескольких месяцев), совершил, кажется, самый фантасмагорический карьерный взлет за последние три десятилетия, став руководителем Администрации российского президента. В тогдашней ситуации это был второй по важности государственный пост в стране.
О том, что сказанное выше о колоссальной власти, полученной Юмашевым, не является каким-либо преувеличением, свидетельствует упомянутая в предыдущем посте история об увольнении Валентином Борисовичем правительства Черномырдина 23 марта 1998 года, когда у Ельцина даже не было еще готового кандидата на замену премьера.
Б.Ельцин: Виктор Степанович много раз спасал, выручал меня. Но предаваться жалости сейчас... не имею морального права. Передать власть я обязан в другие руки. В чьи? Пока еще не знаю. Думаю.
5. Как Юмашев назначил директором ФСБ Путина
О технологии кадровых решений Юмашева можно судить, например, по истории замены ключевого силовика в президентской вертикали – директора ФСБ Николая Ковалева – на Владимира Путина 25 июля 1998 года. Если взглянуть на версию, изложенную Ельциным в "Президентском марафоне" (написанную Юмашевым), то она идеально укладывается в канонический рассказ о самостоятельном решении Ельцина назначить на этот пост Путина за исключительные заслуги последнего.
Б.Ельцин:
...Летом 1998-го нас застала практически врасплох "рельсовая война".
Бастующие шахтеры перегораживали железнодорожные магистрали, отрезая от центра Сибирь и юг России. Это была катастрофическая ситуация, каждый такой день приносил многомиллионные убытки, которые били по наименее обеспеченным людям – пенсионерам и бюджетникам, но главное – это создавало реальную угрозу массовых политических беспорядков. Во всероссийском масштабе. Я встретился с Николаем Ковалевым, тогдашним директором ФСБ. Он был почти что в панике, по разговору я понял, что ситуация для него новая и как с ней быть, он не знает. Я мог его понять – вроде бы забастовки не по его ведомству, но тем не менее угроза безопасности страны явно существовала.
Политическая борьба – это одно, перерезанные транспортные артерии – совсем другое.
Тогда, летом 1998-го, я задумался: кого ставить вместо Ковалева?
Ответ пришел мгновенно: Путина!
Казалось бы все ясно – на глазах президента разворачивается национальная катастрофа. Надо немедленно принимать решение. Руководитель профильного ведомства не справляется со своими обязанностями. Ельцин моментально принимает решение – уволить Ковалева. И немедленно же выбирает ему замену – Путина. Чтобы тот справился с задачами, нерешенными Ковалевым.
А теперь читаем Ельцина (Юмашева) дальше.
Б.Ельцин:
Путину сообщили о его назначении в момент вручения указа. Вот как это было. Я находился в отпуске в Шуйской Чупе. Туда ко мне прилетел Кириенко и привез проект указа о назначении Путина. Я подписал его не колеблясь. 25 июля 1998 года Путин был назначен директором ФСБ.
То есть, во-первых, в тот момент, когда на дворе наступала национальная катастрофа, президент находился в отпуске, причем бог знает где.
Во-вторых, там он общался вовсе не с Николаем Ковалевым, а с Сергеем Кириенко.
В-третьих, перед назначением на ключевой пост в системе государственной (и, в какой-то степени, собственной) безопасности с кандидатом на эту позицию президент не встречался, не разговаривал с ним даже по телефону, не обсуждал ни стоявшие перед назначенцем (новые) задачи, ни готовность того их выполнять, ни даже наличие или отсутствие у того соответствующего желания или возможности – Путину сообщили о его назначении только в момент вручения указа.
Наконец, а что означает выражение "подписал его не колеблясь", если утверждается, что это было собственное решение Ельцина, к тому же пришедшее к нему мгновенно? Само упоминание возможности колебаний (даже если их в итоге и не было) означает, что предложение о назначении руководителя ФСБ было не его, не президента Ельцина. Да, оно, возможно, ему понравилось, да, он с ним, очевидно, согласился. Но это не было его предложением и его идеей.
В противнм случае должно было быть что-то вроде:
Ответ пришел мгновенно – Путина! Тут же связался с Путиным, переговорил с ним, дал поручение готовить указ о его назначении и потребовал немедленно доложить об исполнении.
А теперь читаем первое после назначения интервью Путина, опубликованное в "Коммерсанте" 30 июля, то есть через 5 дней после указа президента.
Вопрос: Когда вы узнали о своем назначении и кто вам сообщил эту новость?
Путин: Узнал несколько дней назад, в своем кабинете на Старой площади. Вначале позвонил руководитель администрации Валентин Юмашев, а потом премьер Сергей Кириенко. Поздравляли.
Вопрос: Для вас это было неожиданностью?
Путин: Я знаю, что какие-то слухи были, но они есть всегда, и я им не доверяю.
Вопрос: И все же трудно поверить, что звонки Юмашева и Кириенко застали вас врасплох.
Путин: Мне бы не хотелось обсуждать механизм принятия решения. Тем более что в данном случае он мне действительно неизвестен.
Вопрос: Но вас наверняка кто-то рекомендовал президенту, ведь подобные решения просто так не принимаются. С вами кто-то встречался, вел предварительные переговоры?
Путин: Я знаю, причем точно, что это решение президента. Свое мнение, видимо, высказал руководитель администрации президента, по предложению которого незадолго до этого меня назначили его первым заместителем, а также премьер...
Вопрос: Будут ли у вас в ближайшее время встречи с президентом и премьером?
Путин: ФСБ прежде всего президентская структура, и как президент скажет мне, в каком режиме работать, так я и буду. Пока президент отдыхает, и никаких установок я от него не получал. Вот он приедет из отпуска, вызовет меня, тогда все и прояснится.
Упссс...
Вот тебе, бабушка, и национальная катастрофа...
А также собственное мгновенное решение президента...
То есть прошло уже пять дней после назначения, мягко говоря, не совсем рядового чиновника, директора ФСБ, но президент с ним еще ни разу не говорил, не назвал ему ни задач и не дал ему никаких установок.
Что же касается того, кто именно пролоббировал Путина Ельцину, то туман начинает рассеиваться...
А теперь почитаем еще В.Юмашева:
Юмашеву Путин понравился — именно с его подачи тот стал сначала главой ФСБ, а потом и премьер-министром, которого Ельцин прямо назвал своим преемником на посту президента...
"Все-таки я считал себя в какой-то степени ответственным за Путина, потому что пригласил его на работу, я его повышал, я его представил Борису Николаевичу", — объясняет Юмашев.
Собственно говоря, это мы и раньше подозревали.
Но всегда приятно получить подтверждение из первых уст.
Так, а что после назначения нового руководителя ФСБ происходит с "национальной катастрофой"? С "рельсовой войной"? С перекрытием железнодорожных магистралей? Как "эффективный менеджер-силовик" решает эти вопросы?
Оказывается, ничего и никак.
По крайней мере, ни Ельцин, ни Юмашев не говорят об этом больше ни слова.
Но об этом немного рассказывают Борис Немцов и Владимир Путин:
Б.Немцов:
Помню случай, который потряс меня до глубины души. 1998-й год. По всей стране бастуют шахтеры. Сидят на Горбатом мосту перед зданием правительства и стучат касками по мостовой. Березовский этот спектакль спонсирует и подвозит забастовщикам бутерброды. Вся страна блокирована: Транссиб, Северная железная дорога, Северо-Кавказская дорога… Железнодорожное движение парализовано по всей России.
Правительство принимает решение разблокировать железнодорожные трассы. Бывший премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер говорила мне твердо и безапелляционно: "Борис, их надо разгонять при помощи полиции. Они – враги России". Мы понимали, что страна вот-вот развалится на куски по экономическим соображениям, ведь Транссиб – единственная железная дорога, связывающая Дальний Восток и Сибирь с центром России… На Северо-Кавказской дороге собралось столько пассажиров с детьми, ехавших на отдых, что там создалась в прямом смысле взрывоопасная обстановка… Более ста составов простаивали в поле и на станциях на юге. Кругом антисанитария, отсутствие элементарных условий. Эпидемия могла вспыхнуть со дня на день…
С другой стороны, шахтеры выдвигали во многом справедливые требования, хотя и был перехлест, подогреваемый обиженными олигархами.
Я как вице-премьер руководил комиссией по урегулированию ситуации. Собрал экстренное совещание, пригласили всех силовиков. Все пришли, кроме директора ФСБ Владимира Путина… Путин позвонил и сказал, что он прийти не может, потому что у него заболела собака. Я был в шоке и долго не мог прийти в себя. Поведение руководителя ФСБ мне показалось вопиюще нелепым, немудрым и негосударственным, что я отказывался верить в происходящее. Не помню, в каких выражениях я говорил тогда с Путиным, но наверняка не вежливо. Уверен, он не забыл.
В.Путин:
– Не обижайтесь, но я опять о своем, о девичьем. Меня мучит одна загадка, которую только вы как директор ФСБ можете разгадать. Но только – если захотите ответить откровенно. Обещаю – это не для газеты. После августовского кризиса, сразу после того как Примакова назначили премьером, у меня был разговор с Валей Юмашевым, который поклялся мне, что он вынужден был уволить правительство реформаторов только потому, что у него якобы были какие-то данные от спецслужб, что иначе в стране начнутся массовые беспорядки, бунты и чуть ли не революция. ФСБ действительно давала президенту такие сведения?
– Да ничего подобного! Никаких таких сведений у нас не было! Наоборот, были данные, что ситуация абсолютно контролируемая и довольно спокойная. А те несколько инцидентов, когда людей выводили на рельсы с политическими лозунгами, – мы ведь точно знали, кто это организовывал и кто проплачивал. Вы же сами видели: им, наоборот, приходилось людей сначала долго разогревать, в том числе и с помощью телевизора, чтобы подбить хоть на какие-то акции…
– А могло быть так, что у Юмашева, и соответственно у президента, были на этот счет какие-то другие секретные сведения, поступавшие не от вас? Или, скажем, втайне от вас?
– Абсолютно исключено! Ручаюсь вам. Вся подобная информация замкнута на меня, и я лично докладывал ее президенту!
Путин пристально посмотрел на меня, прочитал на моем лице следующий вопрос и, не дожидаясь, пока я его произнесу, ответил:
– Я в политику не лезу, поэтому уж не знаю, кто там и для чего вам такое сказал. Но – делайте выводы сами… Я сейчас вам дал абсолютно честную информацию.
Этой информации действительно было более чем достаточно, чтобы понять, что Валя попросту мне наврал. Чтобы оправдать свою очередную провалившуюся комбинацию.
И вот теперь мы можем задать простой вопрос: а что в той части процитированных выше мемуаров Ельцина (написанных Юмашевым), посвященной назначению Путина директором ФСБ, соответствует действительности?
Относительно угрозы "национальной катастрофы"?
Предполагаемой способности Путина ее преодолеть?
Собственного решения Ельцина назначить Путина?
Ответ еще более простой: ничего.
Это тотальная мистификация.
Тем не менее кое-что важное благодаря этой истории мы все же узнали.
Первое: Ковалева с поста директора ФСБ де-факто уволил Юмашев.
Второе: Путина на пост директора ФСБ де-факто назначил Юмашев.
Третье: мотивировка этого решения, предложенная а)для публики и б)вероятно, для Ельцина, ничего общего с реальной ситуацией не имела.
И теперь, когда мы знаем, что в руках у Юмашева в 1997-99 годах оказалась сосредоточена практически необъятная государственная власть, мы можем еще раз задать тот же вопрос, каким завершался предыдущий текст:
Почему в качестве преемника Ельцина Юмашев придумал именно Путина?
! Орфография и стилистика автора сохранены
