Статья Игоря Чубайса "Просуществует ли властная вертикаль России до 2017 г." — об общеизвестном, многажды говоренном и идеях, устремленных в будущее. При этом ее инновационный элемент хоть и выигрышно подан в финале, заслуживал гораздо большего — как минимум объема предложенного текста, по большей мере из очевидных истин. Должно быть, оттого откликов почти не последовало, так что дискуссия, к которой призвал автор, не состоялась.
Провозгласив перечень инициатив дорожной картой, И. Чубайс как будто обезопасил от критики свой набросок реорганизации постпутинской России, но явно не прочувствовал габариты темы. Четыре пункта, вбирающие в себя транзитный период? Несколько глав аналитической начинки — и то я не убежден, что на выходе нечто исчерпывающее.
Тем временем тренд политического моделирования выходит из изыскательской тени и, представляется, упомянутый текст занял в том ряду свое место. Будет ли процесс набирать обороты, поживем — увидим, но начинание нельзя не приветствовать.
Между тем речь сегодня о другом, пусть в фокусе моего внимания — один из выдвинутых И. Чубайсом тезисов — Комитет спасения. На месте автора, я бы подобрал термин менее пафосный, но суть дела такова, что в повестку постпутинского будущего И. Чубайс внедряет коллективного руководителя. То есть вместо института единоначалия, правящего бал от рафинированных демократий до мрачных тираний, — некий совет из знаковых фигур политиков и профессионалов будто бы с церемониальным председателем во главе.
Гиблое дело высматривать второе дно в сыром материале — а то, что дорожная карта И. Чубайса такова, думается, не стал бы спорить и сам автор — но, похоже, на его взгляд, коллективный лидер — единственно приемлемый управленческий механизм для пошедшей структурными трещинами России, по крайней мере на переходном этапе.
Вопрос открыт для дискуссий, как и не угасают научные споры, какова модель идеального государства — традиционного типа с выборной личностью во главе или управляемого советом мудрецов-экспертов. Я же придерживаюсь того взгляда, что конвенциональное единоначалие в управлении государством — повсеместно, невзирая на общественные системы, свое отжило. Равно как и исчерпал себя институт профессиональных политиков, чья единственная отличительная черта — беспринципность, когда в лучшем, а когда в худшем смысле этого слова. Потому заявленные в Комитете спасения двое кандидатов наук и один ленинский стипендиат — в качестве возможных соискателей членства — внушает доверие, при том что для отбора политиков нового типа мощная квалификационная база — не более чем один из компонентов, пусть принципиальной важности.
Если вживление коллективного президентства в современную политическую инфраструктуру вопрос весьма спорный и таящий немало подводных камней (при всей моей поддержке подобного эксперимента), то кардинальная реорганизация института профессиональных политиков назрела давно.
Потенциал усредненного госдеятеля (из каких угодно миров) не поспевает за вызовами дня. Интеллектуальный потолок юристов — популярнейшая профессия среди глав правительств — не позволяет им составить полновесную картину мира, ежеминутно меняющегося. Склонность к интриганству и врожденный популизм — слабый задел для многоуровневого анализа, которым обязан владеть управленец высшего звена.
Разумеется, перестройка института президентского правления требует аналогичных преобразований в прочих ветвях власти, но такого рода моделирование явно не моя епархия, как и не является задачей этой скромной статьи.
При этом я убежден, что управление столь сложным механизмом, как государство, предполагает призыв независимых, не связанных сословными интересами персоналий из среды специалистов экстра-класса. Навскидку, обладателей двух PhD в гуманитарной и — обязательно — технической сферах или их аналогов. Эдакий Пионтковский за основу…
Но то лишь первый ценз для попадания в пул кандидатов. Прокрутка бэкграунда на всех мыслимых стендах — второй. Апробирование на низовых должностях — третий. И так далее, до оптимальной бесконечности. Лишь пройдя столь придирчивый отбор, можно попасть в зачетную олимпийскую шестерку, которая предстанет на суд избирателя или коллегии выборщиков…
Стоп! К чему это критиканство на фоне стремительной деградации российского общества, надвигающейся смуты? А к тому, что Россия — единственное образование с некими, пусть искаженными, основами европейского жизнеустройства, где неизбежен коллапс государственности, не исключено, в ближайшей перспективе. Стало быть, идеальная среда для апробирования нестандартных управленческих моделей, повсеместно ждущих обновления.
Свой шанс сподобиться в Новый Свет на волне сказочных углеводородных прибытков Россия профукала, более того, откатывается в советское межвременье. А вот примером инновационных форм государственного правления может стать.
