Китайско-российский альянс – это не просто альянс более сильного с более слабым. Это союз тех, кто знает, чего хочет, с теми, кто этого не знает.
Госвизит в Москву председателя КНР был обставлен необычным образом. В самом факте подписания целой пачки меморандумов и даже в их содержании ничего нестандартного как раз не просматривалось: встреча больших друзей просто обязана проходить с помпой. Необычной была тональность. Китайской стороне все труднее скрывать чувство превосходства, а российской – неуверенности.
На первый взгляд, лексикон высоких договаривающихся сторон был единообразно братским. Президент Медведев говорил о "стратегическом партнерстве", "образцовых отношениях" и "уникальном добрососедстве". Председатель Ху Цзиньтао помимо "стратегического партнерства" упомянул о "вечной дружбе".
Но сверх того напомнил, как важно "руководствоваться принципом взаимной выгоды и совместного выигрыша", и довольно прозрачно отчитал вечных друзей за нерасторопность: "Важно обеспечить завершение прокладки нашего нефтепровода в намеченные сроки". Речь – о китайской ветке ВСТО (Восточная Сибирь – Тихий океан). Китаю нужна российская нефть. И побыстрее.
А еще – газ и полезные ископаемые. А также, хоть об этом на публику и не говорилось, видимо, и поставки вооружений, в которых Россия по старой памяти еще имеет технологический перевес.
В отличие от западных стран Китай – наш официальный друг. В отличие от прочих наших официальных друзей он готов платить за покупки.
Это уникальное сочетание качеств должно бы радовать московских собеседников председателя Ху. Они и радовались. Но всем ли сердцем?
Вряд ли им пришлось по душе, например, требование взаимной открытости для товаров друг друга. Китайский ширпотреб захлестывает российский рынок. Но вот Пекин – не Минск. Перекрывать ввоз, прикрываясь придирками к качеству, в данном случае не то что трудно, а просто рискованно. Даже такое сильнодействующее оружие, как Геннадий Онищенко, придется употреблять с большой оглядкой. Не поймут.
Вообще в Китае удивительно плохо понимают нажимные средства. И это большая проблема, потому что употреблять другие инструменты российская внешняя политика в эпоху Путина почти отучилась.
Китай – единственная страна, которой раз за разом идут на явные и не очень понятно, чем сбалансированные, уступки. Например, "окончательное урегулирование пограничного вопроса", о котором напомнил гостям президент Медведев. Речь об островах на Амуре, торжественно им отданных прошлым летом. Китайцы получили то, чего никогда не дождаться японцам. И в словах о том, что урегулирование – "окончательное", откровенно сквозит надежда, что соседу не придет на ум потребовать себе еще что-нибудь.
Кстати, к визиту председателя Ху гостеприимные хозяева приурочили торжества по случаю 60-летия установления Советским Союзом дипломатических отношений с КНР. На самом деле до юбилейной даты больше трех месяцев, и упреждающее ее празднование отдает легким заискиванием. Которое, похоже, становится стилем отношений. Можно ли было себе такое вообразить в 1949-м, когда СССР, уважительно величаемый тогда "старшим братом", был первой державой, чьи дипломаты обосновались в социалистическом Пекине?
Эти 60 лет были потрачены сначала на неудачные попытки быть руководящим партнером Китая, а потом на усилия стать партнером равноправным, которые по многим признакам тоже не очень задаются.
Трудно сегодня на равных говорить с державой, чья экономика в два с половиной раза больше российской, даже если считать ВВП по текущим обменным курсам, а если использовать паритеты покупательной способности, так и в три с половиной. И это – в 2008-м, последнем нашем "жирном" году, на пике нефтяных цен.
А сейчас в Москве главы двух государств, рассуждая вслух о совместном вкладе в преодоление мирового кризиса, разумеется, ни на секунду не забывали, что один из них представляет страну, где валовой продукт и в 2009-м вырос на 6%, а другой – страну, где он упал на 10%.
Может ли сверхдержава прошлого века, а сегодня – просто огромная страна, каких в мире еще десяток, ужиться со сверхдержавой XXI века, которая, как говорят эксперты, вот-вот станет даже не просто самой могучей на планете, а самой могучей в истории?
Вообще-то эксперты, как им и свойственно, переносят в будущее тенденции сегодняшнего дня и поэтому сильно преувеличивают. Сегодняшний Китай – это чуть меньше 20% жителей Земли и чуть больше 10% мировой экономики.
Его доля в населении планеты уменьшается (китайская политика ограничения рождаемости принесла плоды), и на первое место по числу жителей, видимо, со временем выйдет Индия.
Зато первенство по размерам экономики Китай, скорее всего, завоюет, хотя на сегодня он еще примерно вдвое уступает Соединенным Штатам или Евросоюзу. Но очень сомнительно, что сможет когда-нибудь стать таким глобальным хозяйственным гегемоном, каким были США в лучшие свои годы. Китайский ВВП на душу (по паритетам покупательной способности) все еще в полтора с лишним раза меньше среднемирового, в два с хвостиком раза меньше российского и вшестеро меньше среднезападного. Планета не стала американской, и тем более не станет китайской.
Официальная Москва любит потолковать о многополярности. Мир XXI века действительно будет многополярным. И одной из главных российских проблем в этом мире как раз и будет соседство с одним из главных его полюсов малолюдного и богатого сырьем востока нашей страны.
Сегодняшний Китай еще только начинает осваивать Россию. Прошлогодний товарооборот наших стран (55 млрд долларов) – это лишь одна сороковая часть китайского товарооборота и одна седьмая торговли Китая с США. Но если сбудутся надежды, высказанные сторонами на московской встрече, то хозяйственные связи мало-помалу станут тесными, а затем и неразрывными.
И поскольку обе стороны не владеют, да и не стремятся овладеть навыками равноправного партнерства, одна из них шаг за шагом будет идти к главенству над другой, и легко догадаться, какая именно.
Российское руководство импульсивно, непредсказуемо и живет тактикой, китайское – рационально и считает ходы на годы и десятилетия вперед.
Китай много лет торговался об условиях членства в ВТО и, вступив туда, поставил эту организацию на службу своим торговым интересам. Россия тоже много лет торговалась об условиях членства, и в начале этого месяца никто даже не догадывался, что его вдруг принесут в жертву предполагаемому таможенному союзу с Минском и Астаной, а еще несколько дней спустя начнут с Минском же торговую войну.
Россия, пользуясь статусом второй ядерной державы и постоянного члена СБ ООН, демонстративно продолжает потерявшее практический смысл мировое соперничество с США. Китай без шума расширяет сферы своего влияния, стараясь делать больше, чем говорить, и рачительно использует международные возможности России, чье мнение по всем интересующим Китай вопросам теперь всегда совпадает с китайским.
Поскольку, при всем растущем могуществе, Китай не сможет стать мировым гегемоном, и превращение в его младшего брата никак не является для нашей страны неизбежным.
Этим путем идут стихийно, изолируя себя от остального мира, превращая экономику страны во всеобщий сырьевой придаток и пасуя перед великим соседом, как любой тактик пасует перед стратегом.
Китайская политика, нацеленная на извлечение выгоды из любых ситуаций, в том числе из слабостей своего северного стратегического партнера, как раз является нормальной. Проблема не в ней, а в метаниях российских властей. Если долго проводить курс, вся логика которого в отсутствии логики, то и сам не заметишь, как окажешься в железных объятиях вечной дружбы.
