Читая комментарий Станислава Яковлева по поводу ареста в Сербии Радована Караджича, мне очень хотелось понять, где источник этого бичующего обличения "несправедливости" по отношению к бывшему лидеру боснийских сербов. А еще хотелось предложить заглянуть на официальный сайт Международного трибунала по бывшей Югославии и поинтересоваться, чьи дела там рассматриваются.
Караджича обвиняют в организации убийства нескольких тысяч человек - как боснийцев, так и хорватов, в том числе около 8000 мужчин старше 14 лет около Сребреницы. Ему предъявляют обвинения в организации обстрела Сараево и использовании 284 миротворцев ООН в качестве "живого щита" в мае и июне 1995 года. Последняя версия обвинительного заключения была подготовлена Трибуналом в 2005 году. Сейчас Трибунал пересматривает свое решение, так как обвинение может пополниться новыми пунктами. Тем не менее никто из защитников Караджича не пытается оспорить предъявленные ему обвинения по сути.
Во время резни в Сребренице боснийскому сербу Дражену Эрдемовичу было всего лишь двадцать пять. Он был простым солдатом. И сдался Трибуналу сам. О нем бы не узнали, если бы он сам не связался с корреспондентом агентства АВС и не рассказал ему о том, в чем ему пришлось участвовать и чему он стал свидетелем. В том числе о том, как его рота получила приказ о расстреле 1200 боснийских мусульман лично от генерала Младича.
В 1996 году Эрдемовича признали виновным в убийстве боснийских сербов, захваченных в Сребреннице, и приговорили к десяти годам. Позже Аппеляционная камера сократила срок наказания вдвое.
Эрдемович пытался избежать личного участия в казнях, но 16 июля 1995 года он открыл огонь - командир пригрозил, что Эрдемович будет расстрелян вместе с мусульманами его же подразделением, а затем будут расстреляны его жена и дети.
Дражен не помнит, сколько людей он расстрелял, но считает, что не менее ста. Их подводили группами по десять человек. У многих были связаны руки и завязаны глаза. Во время суда Эрдемович так объяснил мотивы своей добровольной сдачи Трибуналу: "Это разрушило меня. Это убило меня. Я просто думаю, что моя жизнь после этого кошмара потеряла всякий смысл".
В декабре 2006 года мне довелось познакомиться с еще одной жертвой событий в Сребренице, чья жизнь стала бесконечной пыткой. Наша встреча произошла в Барселоне во время конференции "Военные конфликты в современной Европе". Эту женщину зовут Хаджира Катич. Ее семья всю жизнь жила в Сребренице – небольшом курортном городке с довоенным населением в 37 тысяч, из которых 73 процента были боснийскими мусульманами и 23 процента - сербами. Десять лет спустя в Сребренице живет всего лишь 10 тысяч человек, из которых 4 тысячи – мусульмане и 6 тысяч – сербы. На память приходит польский городок Освенцим, где довоенное еврейское население составляло больше половины от его 43 тысяч жителей. Двадцать синагог, из которых уцелела только одна. И – отсутствие евреев в этом когда-то местечковом городке.
Хаджира Катич – свидетель резни и издевательств над мирным населением Сребреницы.
Ей удалось похоронить останки мужа после десяти лет поисков. Он был идентифицирован по ДНК. Но сына Хаджира еще не похоронила. Ему, как и Эрдемовичу тогда, было двадцать пять. Он был радиожурналистом. И расстреляли его одним из последних: он сумел сохранить при себе рабочий мобильный и пока была возможность передавал коллегам сведения о расстрелах мирных жителей.
Перед Европой, несомненно, нужно ставить вопрос об ответственности. Почему уже после начала работы Трибунала по бывшей Югославии произошли те роковые события в Сребренице? Почему голландский батальон ООН отдал такое количество людей, пытавшихся укрыться в зоне безопасности, на растерзание? Почему не было никакой реакции на доносившиеся мольбы о спасении?
Двойные стандарты. Конечно, они преступны уже потому, что циничны. Но в аргументации добровольных защитников Караджича есть многочисленные примеры банальных логических подмен. Надо бы формулировать так: "Если судят Караджича, то надо судить и других таких же негодяев". Но в "исключительных случаях" это требование неотвратимости наказания можно, оказывается, подменить другим тезисом: "Раз не судят других таких же негодяев, значит, и этого негодяя судить не надо".
И тут уже недалеко до главного козыря: "А вам разве не жалко этого убеленного сединами старца, увлеченно занимавшегося почти тринадцать лет альтернативной медициной и биоэнергетикой?"
Также хочется оспорить осуждение сербов за то, что они якобы сдали "национального героя".
Сам Караджич не особо скрывался: жил в Белграде, участвовал в оздоровительных семинарах. В 2004 году на Международной книжной ярмарке в Белграде было распродано 1200 копий его нового творения – романа "Волшебная хроника ночи". Всем было известно о том, что Рождество 2003 года и Караджич, и Младич встретили в монастыре святого Василия в Остроге. Именно эта обитель была одним из первых убежищ Радована Караджича.
Караджич под именем "Драган Дабич" вел свою колонку в газете о том, как не болеть. "Настоящего" Дабича разыскали. Оказалось, что он проживает в районе города Рума примерно в 70 километрах от Белграда. Женат, у него есть дочь, сын и четверо внуков. Против того, что у него "украли" имя, особо не возражает. Как бы там ни было, но Караджич присвоил себе имя и был уверен в своей безопасности. Возможно, он надеялся и на своих покровителей в политических и церковных кругах.
Редактор газеты Горан Коджич, где печатался "доктор Дабич", не вспомнил ни одного случая, когда его приятный собеседник заговорил бы о политике. Новый "Дабич" избегал двух тем: войны и политики. Его новая жизнь была посвящена православной медитации и его собственным оздоровительным практикам. У "Дабича" была своя веб-страница в Интернете. Он охотно раздавал визитки возможным клиентам во время публичных лекций, так как его практика в частной клинике давала ему еще и приличный заработок.
Караджича арестовали в отправлявшемся в пригород Белграда автобусе.
Когда в 2006 году я слушала тихий рассказ Хаджиры Катич о событиях в Сребренице, то внутренне содрагалась.
На сербскую деревню Вишница, расположенную в пяти километрах от западного края Сребреницкого анклава, было совершено нападение поисковой группы боснийцев. За три дня до нападения на Вишницу подразделения генерала Младича обстреляли Сребреницу, однако Младич официально заявил, что не потерпит нарушения статуса "зоны безопасности". Это значит, что в действительности соглашение о демилитаризации от 1993 года не соблюдалось.
Наступление боснийской сербской армии на Сребреницу началось утром 6 июля. Нападению подверглись и позиции голландского миротворческого батальона. У боснийцев в Сребренице не было оружия, просьбы о выдаче самолетов и техники и.о. командующего боснийскими силами, обращенные к ООН, были проигнорированы. К 10 июля Сребреница пала.
Командир голландского батальона во время встречи с генералом Младичем просил его оказать содействие беженцам и раненым боснийцам. Младич заверил, что в случае их сдачи с ними будут обходиться согласно Женевским конвенциям. Младич потребовал от голландского батальона полного разоружения. В случае отказа генерал пригрозил открыть прямой огонь по позициям миротворцев.
Жителями окрестностей Сребреницы было принято решение покинуть завоеванную территорию, они стали собираться в деревне Шушняри. 11 июля мужское население стало выходить из деревни. 12 июля колонну людей стали обстреливать из тяжелых орудий.
В период с 12 по 20 июля в Сребренице были казнены тысячи мальчиков и мужчин.
Первое обвинение в отношении Радована Караджича и Радко Младича было сформулировано еще 16 ноября 1995 года. После рассмотрения доказательств, представленных обвинителем, судья Риад заявил, что после того, как в июле 1995 года осаждающие сербские силы захватили Сребреницу, произошла ужасающая массовая расправа над мусульманским населением, доказательства указывают на эпизоды невообразимой жестокости: тысячи мужчин были казнены и закопаны в братских могилах, сотни мужчин были закопаны живыми, мужчин и женщин истязали и уничтожали. "Это – воистину сцены ада, написанные на самых мрачных страницах в истории человечества", - сказал Риад.
Невозможно согласиться с тем, что плохо одних преступников судить, а других выгораживать. Но это не значит, что тех, кто действительно виновен, надо освободить от ответственности. Это значит, что мы должны требовать суда над всеми преступниками. Ущербность селективного применения международного уголовного права проиллюстрирована бывшим прокурором МТБЮ Ричардом Голдстоуном в описании его разговора с Министром юстиции Федеративной Республики Югославия: "Он [министр] закончил [свою речь] очень эмоциональной критикой решения Организации Объединенных Наций об учреждении Международного трибунала для бывшей Югославии. Он сказал: почему для нас, почему не для Пол Пота в Камбодже? Он сказал: почему для нас, почему не для Саддама Хуссейна в Ираке? Он сказал, что в других странах, например в Африке, миллионы людей были убиты и изгнаны. Он спросил: почему международное сообщество должно экспериментировать на бывшей Югославии? И что я мог ему ответить - ведь он был прав. На той стадии МТБЮ действительно был своего рода актом дискриминации. Все, что я мог сказать, было то, что если бы МТБЮ был первым и последним международным уголовным трибуналом, он был бы абсолютно прав в своей критике. Но если считать, что МТБЮ должен стать одним из многих таких трибуналов, нет никаких оснований, по которым Югославия могла бы жаловаться, что стала предметом первого из них".
За последние годы все предложения собеседника Голдстоуна реализовались: Международный трибунал по Руанде, Международный уголовный cуд, который рассматривает дела Конго и Дарфура, арест полпотовцев Специальным судом Камбоджи...
Кроме того, правосудие противостоит ненависти. Пока нет приговора - "моих близких убили русские, чеченцы, сербы, хорваты". Когда есть приговор - мы демонстрируем, что преступления совершали не народы, а отдельные люди.
Что касается утверждений о том, что лидер на войне имеет право на все и судить его потом нельзя, а надо оставить в покое, потому что он всего-навсего человек, который может ошибаться... Почему бы, оправдывая подобными заявлениями действия в определенных ситуациях Путина или Басаева, не предложить этот тезис отцу и матери убитой Эльзы Кунгаевой, или председателю общественной организации жертв "Голос Беслана" Эмме Тагаевой, сыновья и муж которой погибли от рук террористов и "спасателей", открывших огонь по школе с заложниками?
Почему бы в таком случае не отменить решения Трибунала в Нюрнберге? Как бы то ни было, но он был судом победителей. Сталинские преступления и атомные бомбежки японских городов американцами никто осуждать не собирался. Ковровые бомбардировки союзниками Дрездена тоже не входили в сферу интересов данного суда.
Комиссия международного права ООН определила, что в современном праве под термином "международный уголовный суд" понимается "компетентный, независимый и беспристрастный суд, созданный на основании закона" (пункт 1 статьи 14 Статута Международного суда). Кроме того, этот термин необходимо понимать как обозначающий суд, учрежденный при поддержке международного сообщества.
Другого международного суда, подобного Трибуналу по бывшей Югославии, создано не будет. Все больше международное правосудие склоняется к тому, что международные трибуналы, особенно те, которые находятся на территории того государства, где были совершены злодеяния, имеют множество преимуществ перед внутренними судами. Как в силу своего гибридного (их палаты состоят из международных и национальных судей), так и в силу применяемого ими права (нормы, которыми руководствуются данные суды, привнесены как из международного права и из внутреннего права соответствующих государств).
Сетования защитников Караджича на предвзятость международного правосудия необоснованны. Новые международные суды уже созданы, и они разделяются на две подгруппы. В первом случае они являются частью государственной судебной системы (как в Камбодже, Косово и Восточном Тиморе), а во втором случае — подлинно международными и не включены в национальную систему органов правосудия (как в Сьерра-Леоне).
В июле этого года Международный уголовный суд (МУС) впервые предъявил обвинения действующему главе государства. Обвинитель МУС Луис Морено-Окампо обвинил президента Судана Хасана Аль Башира в геноциде, преступлениях против человечности и военных преступлениях на территории Дарфура. Морено-Окампо заявил: "Аль Башир является президентом. Он – главнокомандующий. Это – не просто слова. Он использовал государственный аппарат. Он использовал армию. Он создал "Джанжавид" (паравоенные формирования). Они все докладывали ему о своих действиях. Они все подчинялись ему. Его контроль был абсолютным".
Мир не становится лучше, но становится чуть справедливее. И глупо стоять на пути этого хрупкого процесса вместо того, чтобы ему содействовать.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
